Советник гил Сод
1)
Элберт Меллар гил Сод подошел к зеркалу.
День подошел к концу и теперь его время пренадлежало только ему. Лично. Тонкие губы растянулись в улыбке, и отчего-то, без того жестокое лицо советника стало еще жестче. Улыбка эта не вызывала у его собеседников ничего, кроме желания съежиться в маленький, незаметный комочек и закатиться в щель между паркетин. Впрочем, это было бы совершенно невозможно, ибо на полу кабинета Советника по Культуре не было никакого паркета, его застилал целый пласт полупрозрачного, розового оникса. Откуда бы взяться такому огромному самоцвету, чтобы покрыть весь немаленький метраж кабинета никто не знал. А спрашивать советника гил Сода, естественно, не решались. Каждый считал то, что ему больше нравилось. Кто-то, что пласт оникса увеличен магией, кто-то, что это единственный в своем роде, купленный за адовы деньги самородок, кто-то, что гил Сод привез его очень давно, из ссылки в той-стороне...
Продолжая улыбаться Элберт Меллар наклонился ближе к зеркалу, внимательно разглядывая свое лицо. Не отрывая глаз от отражения, он снял круглые, в тонкой серебряной оправе очки и механическим жестом положил их на полочку.
"Старею"... тихо сказал он сам себе и почувствовал, как холодок страха пробежал по его позвоночнику.
"Старею..." повторил он, и поскудные мурашки разбежались от позвоночника к плечам.
Каждый день, тщательно осматривая себя гил Сод находил все больше и больше признаков подкрадывающейся старости. Ссылка на ту-сторону, на то и ссылка, а не увеселительная прогулка... Она всегда оставляет свою печать на тех, кто проводил там более десяти лет. А советник гил Сод прожил на той-стороне все пятьдесят шесть.
Сейчас ему было всего четыреста, но выглядел он на тысячу.... и с каждым днем все больше и больше морщин появлялось на его благородном лице. Все больше серебряных стрел седины пронизывали его черные волосы, все более дряблой становилась кожа.
"Ссссссссссссссссвет!" выругался мужичина, резко отстраняясь от зеркала "Блёсткий Свет!"
Он переплел пальцы, так, что побелели костяшки и уткнулся губами в это псевдо-гнездо костей и плоти, стараясь успокиться. Гил Сод закрыл глаза.
"Все поправимо. Все поправимо. Все поправимо" повторял он про себя один из законов Изнанки. Повторял и боялся, что поправимо лишь то, что сотворено Изнанкой и на Изнанке... и что правило это может не действовать на то, что пришло с Той-стороны.
Он вспомнил как умирал на его руках тэн Пад. Умирал от болезни, полученной на Той-Стороне. Там она называлась "лучевая". Тэн Пад смотрел на свои искалеченные руки, покрытые язвами и до последней секунды не верил, что это происходит с ним... "Все поправимо"... Ложь! Гнусная ложь!
Элберт Меллар судорожно вздохнул и туго затянутый корсет впился в грудную клетку. Кости к костям...
Боль вырлвала гил Сода из воспоминаний и он разомкнул руки, заставляя себя расслабиться.
"Мне надо сосредоточиться" пробормотал он. "Мне нужно подумать..."
Если закон существовал в Изнанке, то его отражение обязательно было и в Той-стороне... А значит так или иначе, с теми или иными оговорками в Той-стороне тоже все было поправимо... К примеру, доказательством тому служили вампиры... Они могли свободно перемещаться между сторонами, законы Той-Стороны были им не указ... И с ними ничего не случалось, сколько бы времени они не прожили там... Может причиной было то, что они могли рождаться как там, так и здесь? Или то, что они по-сути уже были мертвы?
Гил Сод потер подбородок указательным пальцем. Острый, покрытый серебром ноготь царапнул гладкую кожу, оставляя маленький, красный след.
Чего бы это ни стоило, гил Сод решил найти выход... Он не позволит Той-Стороне покорить его плоть... Все поправимо. И здесь и Там. Нужно лишь понять, как это работает.
Мужчина успокоился и взял с полочки очки, водружая их на острый, прямой нос.
Теперь можно отдохнуть... Столько переживаний за один вечер, что ему необходимо расслабиться.
Стуча каблуками высоких, тяжелых ботинок Элберт Меллар прошел по извилистому коридору в жилую часть здания.
С портретов на стенах на него смотрели бесчисленные родственники, все с таким же жестким выражением лица, тонкими, поджатыми губами. Все - не пережившие Переворот Баргада, все - казненные на центральной площади столицы сто лет назад...
Мужчина вошел в комнату и тихо прикрыл за собой дверь. Звякнули цепи и раздался едва слышный стон. Гил Сод различил в темноте светлый силуэт, двинувшегося к нему Таадэ.
- Хозяин... - молодой ве опустился на колени и склонил голову.
Такой беспощадно красивый, такой беззастенчиво юный... Советник почувствовал как в нем закипает ярость. Юный и глупый ве! Он не заслуживает своей вечной молодости! Справедливость должна быть восстановлена...
Гил Сод снял со стены длинный хлыст и взмахнул им в воздухе, скорее чувствуя, нежели видя, как напряглось в страхе обнаженное тело Таадэ.
- Да пришла кара твоя... - тихо сказал он, опуская хлыст на спину ве.
Элберт Меллар гил Сод не знал, что кроме старости, он подцепил в Той-Стороне вирус сводящей с ума человеческой зависти.
2)
Советник гил Сод вышел на балкон и закурил. Темно-серое, отягощенное тучами небо Изнанки как всегда было невероятно красивым. Кое-где пробивался лучи Светила, редкие и блеклые, словно кто-то включил фонарики и направил в дырки облаков. Свет падал на дома Столицы, скатываясь с острых крыш, разбивался о мощеные цветным булыжником мостовые.
Вечер был удивительно ясным для этих мест, и гил Соду вспомнилась Та-Сторона. Солнце, такое беспощадное и жаркое. Такое ласковое и мягкое. Такое разное.
Здесь, на Изнанке Светило никогда не выходит из за туч полностью. Изредко вот так вот, тонкими лучиками многоглазых фанариков, словно пальцами, касается замли... не более того.
Луна - другое дело... На Той-Стороне такой луны не видывали... Огромная, молочно белая, таинственная и манящая, она каждую ночь величественно посещает небо. И даже тучи расползались, словно императорский двор, в поклоне расступающийся перед вышагивающим повелителем.
Светило лениво опускалось вниз. Горизон окрасился в грязно-алый. Располосованное цветными мазками небо напомнило советнику спину ве, после сегодняшней сессии.
Интересно, что творится в их глупых головах? Мечтают ли они о чем-то?
Советник стряхнул пепел и он медленно опустился на мраморный пол балкона. Ни ветерка... Как всегда...